Подвиг народа. 70 лет Великой Победы 57 / 2215

ЖУРАВЛИ

слова Р. Гамзатова, музыка Яна Френкеля
перевод с аварского Наума Гребнева, исп. Иосиф Кобзон

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?

Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня.

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей...

И в том строю есть промежуток малый...

Нашел отца. Наградить медалью за отвагу сержанта Болтенкова Михаила Константиновича 1925 года рождения, за то, что он во время штурма города Выборг 20.6.44года из станкового пулемета уничтожил 7 финских солдат и уничтожил одну огневую точку противника. В этом бою отец был ранен в живот пулей, отрикошетившей от брони танка.

внешняя ссылка

"Мы вместе с мужем ушли на фронт. Вдвоем.
Я многое забыла. Хотя вспоминаю каждый день...
Кончился бой... Не верилось тишине. Он гладил траву руками, трава мягкая... И смотрел на меня. Смотрел... Такими глазами...

Они ушли группой в разведку. Ждали их два дня... Я не спала два дня... Задремала. Просыпаюсь оттого, что он сидит рядом и смотрит на меня. "Ложись спать". — "Жалко спать".
И такое острое чувство... Такая любовь... Сердце рвется...

Я многое забыла, почти все забыла. А думала, что не забуду. Ни за что не забуду.
Мы уже шли через Восточную Пруссию, уже все говорили о Победе. Он погиб... Погиб мгновенно... От осколка... Мгновенной смертью. Секундной. Мне передали, что их привезли, я прибежала... Я его обняла, я не дала его забрать. Хоронить. В войну хоронили быстро: днем погиб, если бой быстрый, то сразу собирают всех, свозят отовсюду и роют большую яму. Засыпают. Другой раз одним сухим песком. И если долго на этот песок смотреть, то кажется, что он движется. Дрожит. Колышется этот песок. Потому что там... Там для меня еще живые люди, они недавно были живые... Я вижу их, я с ними разговариваю... Не верю... Мы все ходим и не верим еще, что они там... Где?
И я не дала его тут же хоронить. Хотела, чтобы еще была у нас одна ночь. Сидеть возле него. Смотреть... Гладить...

Утром... Я решила, что увезу его домой. В Беларусь. А это — несколько тысяч километров. Военные дороги... Неразбериха... Все подумали, что от горя я сошла с ума. "Ты должна успокоиться. Тебе надо поспать". Нет! Нет! Я шла от одного генерала к другому, так дошла до командующего фронтом Рокоссовского. Сначала он отказал... Ну, ненормальная какая-то! Сколько уже в братских могилах похоронено, лежит в чужой земле...

Я еще раз добилась к нему на прием:
- Хотите, я встану перед вами на колени?
-Я вас понимаю... Но он уже мертвый...
- У меня нет от него детей. Дом наш сгорел. Даже фотографии пропали. Ничего нет. Если я его привезу на родину, останется хотя бы могила. И мне будет куда возвращаться после войны.
Молчит. Ходит по кабинету. Ходит.
- Вы когда-нибудь любили, товарищ маршал? Я не мужа хороню, я любовь хороню.
Молчит.
- Тогда я тоже хочу здесь умереть. Зачем мне без него жить?

Он долго молчал. Потом подошел и поцеловал мне руку.
Мне дали специальный самолет на одну ночь. Я вошла в самолет... Обняла гроб... И потеряла сознание..."

Ефросинья Бреус, капитан, врач

С марша "Бессмертного Полка" 9 мая

я тоже шла в бессмертных... удивительная аура была...