Кружок любителей поэзии 342 / 10134
31 янв. 2013
Алексей(cian.ru) писал(а):Юлия Лурье
snvq
Ничего не понимаете в истинной поэзии.
Почитайте шедевры по ссылке. Там не только коромысла полные воды. Там люди стучатся в силуэт избы, скачут на чернобурках, валяются в полях не скошенного жмыха и слезы счастья виснут у них на бровях!
Это что ж за трава позволяет валятся на ней в чернобурках со слезами на бровях(чернобурки?)..
Поэзия, млин..
Эксперт, риэлтор, АН Маяк, Москва
+79166906549 консультации бесплатно
+79166906549 консультации бесплатно
31 янв. 2013
Юлия Лурье писал(а):Это что ж за трава позволяет валятся на ней в чернобурках со слезами на бровях(чернобурки?)..
Поэзия, млин..
Обидеть творца каждый может. А вот Вы можете написать так, чтобы "цвела душисто спорынья"? Я, например, нет. Неискренне получается.
31 янв. 2013
Трансгрессия репунсивности Эдуарда Шляпникова
Владимир Морж
МОРЖОВОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
Творчество Эдуарда Шляпникова не выходит из моей головы уже более полугода. Я вычитывал его тексты, раздумывал над ними, впитывал, и все это время творческий зуд требовал выхода эмоциям. Но писать критическую статью обычным языком не хотелось.
Решение пришло после обсуждения стихов и прозы Шляпникова с Сарой Бернар ().
Идея возникла внезапно и бесповоротно: использовать критический язык, разработанный известным критиком Нателлой Климановой ().
Невозможно отделаться от мысли, что этот язык будто специально создан для популяризации творчества Э.Шляпникова.
Некоторым может показаться, что многие слова и их сочетания просто скопированы из работ Нателлы. Но это не совсем так. Используются готовые терминологические формулы, которые разработала и любезно предоставила Нателла на своих страницах. И несмотря на то, что некоторые устоявшиеся в лексиконе Нателлы фрагменты использованы без кавычек и ссылок (иначе пришлось бы и без того сложноватый для восприятия текст загромоздить сплошными пояснениями и различными трактовками), считаю вполне допустимым их использование для представления различных сторон творчества других авторов (разумеется, не всех). С другой стороны, использование формулы Е=МС^2 безо всяких ссылок - это лишь молчаливое признание первенства всем известного физика.
Считаю, что на самом деле в этом эссе незримо, духом, ангелом-хранителем и отчасти вдохновителем присутствует Нателла Климанова, которую мы просто скромно постеснялись пригласить для участия в проекте, и которую авторы безразмерно благодарят за тот вклад, который она внесла в разработку новейшего критическо-литературного языка.
На снимке - фото Э.Шляпникова, взятое с его страницы.
********************
Сара Бернар, Владимир Морж
«Если хотите знать, то чем привлекают анекдоты народ, а?
А именно тем, что в анекдотах используются приёмы психоделики.
Но кто-нибудь когда-нибудь об этом задумался, а?»
Нателла Климанова
В последнее время становится все более модным утверждать, что рефлексивная поэтика Пушкина является препятствием для понимания читателем сложной архитектоники и философии современных поэтический текстов, например, т.н. «психоделики». Апологеты «психоделики» для доказательства этого положения подтягивают тылы с философской поэтикой Тютчева, который якобы продолжил в своём творчестве традиции Ломоносова, и которая в своё время не получила должную оценку у современников и всегда была на аристократических задворках русской поэзии.
Подобные «мосты традиций» явно упускают из виду последние находки русских поэтов, что отразилось в репунсивности.
Репунсивность – это направление в поэзии (и шире – в литературе), построенное на интуитивном применении тщательно структурированной и точно сбалансированной системы приёмов реполингвистики в сочетании с широко применяемыми литературными средствами, совокупность которых обусловливает образование единого транстекстуального континуума, воздействующего на читателя таким образом, что при этом возникает эффект экспоненциального усиления восприятия текста, обусловленный увеличивающейся степенью сопричастности и повышенной направленностью семантического поля на читателя, сопровождающийся текстуально-индуцируемыми эмоционально-репологическими модуляциями у последнего, характеризующимися различными степенями продолжительности и интенсивности. Репунсивность широко использует такие приёмы, как взаимодействие и суперпозиция нескольких непараллельных смысловых и идейных пластов, микростуктурированную архитектонику, использование гиперреализма, эффекта нарушенного ожидания, сфокусированной экспрессии, суггестии и трансфиксии (не-экспрессивной формы реподелического воздействия на читателя), а также широкое привлечение трансцендентных концепций. Реповлияние текстов вызывает у читателя ступенчатое впечатление – от резкого отрицания до гомерической реакции. Замечательно, что воздействие, сходное по действию с веселящим газом, вызывается исключительно эмоционально-текстуальными средствами.
Родоначальником репунсивности в поэзии по праву является Эдуард Шляпников (ЭШ), совершенно незаслуженно находящийся на периферии современных литературных критиков и знатоков словесности. Впрочем, сам автор вполне осознает то, что опередил свое время: «Все с каждым годом я более и более понимаю, что родился в несвое время, и хотя даже здесь связал судьбу с службой в вооруженных силах, тем не менее чувствую, что лаконичнее бы пришелся ко дворам Древней Руси» («Дума о не своевременности», статья, М., 18 июня – 19 июня 2008г.).
Новаторство Шляпникова проявляется уже в тематике его произведений, которые пронизаны философией особого рода: это русская печаль и надломленность; это извечное беспокойство русского поэта о душе и мире, в котором далеко до идеала. И не то что идеала, а далеко до обычной нормальной жизни, технократичной современной жизни 21 века. Так, разоблачая либеральных ренегатов в политике, философии и литературе, произведения Шляпникова «зажигают волю уничтожать» «постыдные мерзости» во имя того идеала жизни, который раскрывается в гражданской лирике поэта.
Стихи посвящены самым актуальным вопросам времени: межнациональным конфликтам, службе Отечеству, гонке вооружения, обороноспособности государства, законопослушанию, дискриминации сексуальных меньшинств, проблемам ЖКХ, и так далее.
Чтобы понять и оценить глубину гражданской мысли и новаторства поэтических приёмов автора, нужно понять и вычленить матрицу из текста. Рассмотрим один из них («Коршун железный в небе висит...»):
Коршун железный в небе висит
Хмуриться жаркое солнце
Волга течет , обмывая гранит
Лишь золотиться оконце
В трюмах течет пробитая течь
Боеприпасы сыреют
Жаркая будет на палубе сечь
Стяг гордо реет на рее
Льдины ломая носом вперед
Судно стремиться на стрежень
Битвы сегодня не важен исход
Знаем , враг будет повержен
Бомба упала на абордаж
Значит , осталось не много
И на груди крестом патронтаж
Символ знамения Бога!
Интересный, в высшей мере насыщенный, плотный, образный текст, реальный в каждой букве, в каждом описании действительности бытия: следуя за пристальным взором Шляпникова, мы наблюдаем, как к предопределениям, тяготеющим над человечеством, присоединяется внутреннее предопределение, верховное ананке – человеческое сердце, и картина боя приобретает трагический и возвышенный характер, где присутствует гиперреальность другого драматического бытия, с затекстовой извечной идеей богоискательства и богоборства.
В первой строфе своего гениального произведения поэт с помощью художественно-выразительных приемов рисует гнетущую атмосферу ожидания: хмуриться (знаковый инфинитив!) жаркое солнце (вероятно, его закрывают зловещие, предгрозовые тучи или дымы пожарищ), плещеться, бурлить неспокойная река, высоко в небе парить мрачной птицей самолет – на беду всему разумному и мирному. И лишь где-то далеко, слабым, но жизнеутверждающим огоньком, свечой для одиноких путников, золотиться оконце. Откуда взялось оно посреди столь тягостного пейзажа? И вот тут читатель и испытывает тот же шок и удивление, что и сам автор от своей идеи – оказывается, оконце принадлежит борющемуся за жизнь кораблю, который, подобно умирающему животному, сражается за свою жизнь. Сражается до последней капли крови, ибо:
Жаркая будет на палубе сечь
Стяг гордо реет на рее.
Хочется отметить, что это место аллюзирует читателя на песню о великом русском крейсере «Варяге», до последнего стоявшем за честь российского флота и своей страны в целом. И тут мы встречаемся со своеобразным сочетанием социально-исторического и обобщенно-философского изображения реальности. Оно сказывается и в идейно-тематическом содержании произведения, и в трактовке отдельных образов. Ведь далее мы читаем:
Льдины ломая носом вперед
Судно стремиться на стрежень.
Да, непросто приходиться команде корабля - ведь против нее и силы природы, и коварный враг. Да, нелегок, а подчас и мучителен, путь идейных и нравственных поисков правды жизни. - Но судно все так же гордо и уверенно летить вперед, как и столетия назад, когда мужественные предки нынешних покорителей речных просторов рассекали безбрежные воды, выходя из-за далеких островов на стрежень, по водотоку.
Читая это место, как-то по-особенному проникаешься великой прозорливостью автора и его связью с родной русской литературой. И в то же время, трудно не вспомнить греческий миф об аргонавтах, с боями и испытаниями вернувших похищенный золотой запас страны на родину. – Удивительная актуальность и своевременность темы!
Очень даже уместно и понятно теперь, отчего здесь, в этом замечательном произведении, нарастающим крещендо звучат последние строки:
Бомба упала на абордаж
Значит, осталось не много.
В них Шляпников воплощает боль и страдания жертв распадающегося на части мира, предельным выражением общественного и нравственного уродства которого предстает в сознании поэта война – бесчеловечная бойня (что подчеркивает неологизм «не много»). Об этом свидетельствует завершающий аккорд:
И на груди крестом патронтаж
Символ знамения Бога!
Стихотворение небольшое по размеру и объёму, но, благодаря репунсивности и работе методов и ритмов репопсихологии, - текст приобретает, воистину, великолепный масштаб и размеры гениального, прозорливого произведения. Здесь, в конце, где поэт трансфиксирует мысль и трансцендентную идею произведения в неожиданном, ином ракурсе восприятия, становится виден активный, антивоенный вызов Шляпникова милитаризированному миру, призыв к демократической массе не отдавать жизнь в угоду тем, кто наживается на народном горе. Результат синтаксического эксперимента у ЭШ получился ошеломляюще удивительный. Когда автор гнёт и изменяет синтаксис привычных словосочетаний и его логику, то наяву начинает проявляться в языке иная реальность и НЕЧТО, которое можно отобразить только в поэзии. С помощью именно поэтических методов Шляпников напоминает о существующих социальных и нравственных нормах жизни, необходимости «жить по-человечески чисто, честно, весело», приближаясь к Творцу.
Тем не менее, гражданская тематика, героика несет в себе глубокий лирический подтекст. Наиболее ярко взаимосвязь войны и любви обозначена Шляпниковым в романсе «Слышишь звук как будто кто то»:
Слышишь звук как будто кто то
Свищет через щель в зубах?
Это с вражьих самолетов
Бомбы сыпят в пух и прах!
Словно гарпии над нами
Эти птицы пронеслись…
Маша черными крылами
Бомбы сбрасывая вниз….
Люди панике поддались
Побежали кто куда….
Только мы с тобой остались
Вместе раз и навсегда
Мы стоим руками взявшись
Среди дыма и огня
Ничего уже не страшно
Если любишь ты меня
Револьвер достав с кармана
Я стреляю наугад
Вижу , в облаке дурмана
Падает подбитый гад!
Через дым заря алеет
Сколько б не было врагов
Всех на свете одолеет
Настоящая любовь…
Разительную разницу между трансфинитной психоделикой Чёрного Георга и обличительной лирикой Эдуарда Шляпникова нужно просто почувствовать.
В то время, «цветастые Урги» Г.Черного «входят на улицу» (), Э.Шляпников пошёл иным путём, путём сгибения и огибания синтаксиса подобно цирюльнику, который мог скручивать из косички гвоздь.
Не смотря на противоречивость и нелогичность штампов, удивительным образом прорисовывается невероятная, фантастическая личность любящего (не побоимся этого слова) Солдата. В то же время, без всякого нажима автора и его повторов и декламации, в произведении слышится и воспринимается правдивость и реалистичность авторской интонации.
Солдат Шляпникова – не простой человек, он – с револьвером.
Солдат не прячется от вражьих самолетов, не ходит просто так по улицам, а стоит с Любимой на виду, на высоте развалин.
Всего шесть четверостиший в стихе, а впечатлений – масса.
У Шляпникова четырнадцать глаголов стоят рядом, среди них – «стоит» и «одолеет».
Невозможно не согласиться, что Солдат вышел улицу, чтоб победить смерть, спасти свой мирный мир.
Вокруг – паника, свист, гарпии, Маши, дым, огонь, а Герои стоят и защищают свою любовь, весь человеческий мир.
Этот подвиг Солдата, совершаемый во имя любви, был непростым. Можно сказать, что – страшный подвиг, потому что от такого подвига – щель в зубах, пух и прах, в который летят бомбы. Тут – настоящий жар, дым и огонь, но Солдат мира в человеческом мире своей стойкостью отстаивает – любовь!
Строки с анаколуфами («Свищет через щель в зубах», «Бомбы сыпят в пух и прах» и пр.) опять и снова повергают в изумление фантастической реалистичностью образа Солдата, который, несомненно, был в неизмеримом пространстве «среди дыма и огня», – то есть не в самом центре войны, а в неких пределах войны.
Так кто же этот Солдат?
Демон? Воланд? Ангел? Йодо?
Страшный Черный Дембель!?
Для автора Солдат – воплощение Любви.
После знаменательной борьбы Солдата и его возлюбленной враги пали «в облаке дурмана», а сквозь «дым заря алеет». Заметьте, Солдат стрелял не прицельно, а наугад – его рукой водила Любовь! И Герои с врагами один на один «остались вместе раз и навсегда» - анаколуф, который в репунсивности Шляпникова переворачивает смысл и Идею произведения и показывает, что Любовь победит даже одна на один с многочисленными, вооруженными до кончиков ногтей врагами!
Не об этом ли в своё время писал другой поэт 20 века Пастернак («Свеча горела»)?
Противоречие и нарушение логики – особый приём в репунсивности, который пока не имеет своего собственного названия, но который предпочтительно называть – "анаколуф Шляпникова"
О любви писали и мечтали не один век поэты разных поколений. Но, кажется, лишь в 21 веке Эдуарду Шляпникову удалось, экспериментируя в репунсивности и сгибая синтаксис русского языка до пружинной плотности, реально войти в соприкосновение с Любовью через слияние высокой Мысли и Идеи.
В результате мы видим шедевр русской современной поэзии 21 века.
Тема любви незаметно пронизывает все творчество Шляпникова.
В «В лесу кукушка полночь отбивает» высокое чувство возникает у Солдата даже к прекрасной изменнице родины:
«Но вот снаружи скрипнула калитка
Старушки дочь еды нам принесла
Лицо ее и милую улыбку
Я не забуду больше никогда...
…И прежде чем в меня попали пули
Я заглянул в ее прекрасные глаза
И понял я тогда , крича от боли
Она предательницею была!!»
Смерть и любовь – знакомые сюжеты, но ТАК передать их, как это сделал Эдуард, невозможно без принципов репунсивности. В этом репотексте ЭШ мощно сработал приём трансгрессии – переворота символичной идеи, воплощенной в страшной шокирующей роли неземной красавицы. Двусторонняя связь автора и читателя прослеживается по всему тексту. Автор созерцает проблему войны, иронизирует над ней и озаряется идеей прекрасного предательства. Мастерство автора при этом состоит в том, чтобы искусно удерживать внимание читателя на матрице текста, в котором точно просчитаны все методы и художественно-выразительные приёмы, включая использование трансгрессии и экспрессии. Всю эту работу с текстом мастерски проделывает Эдуард Шляпников, достигая при этом максимального воздействия на восприятие читателя.
Таким образом, текст ЭШ правдив и натуралистичен, гиперреален и символичен. Он насыщен символами-метафорами, эллипсами, плеоназмами и анаколуфами. В заключительной строфе работает приём трансгрессии, в результате чего происходит «двустороннее - авторское и читательское - выхождение за рамки обыденного мировоззрения, освобождение от мыслештампов, более глубокое понимание – через вчувствование – мира в себе и себя в мире.»
Да, тема любви «преследует» автора и читателя в патриотической и гражданской лирике Шляпникова. Как образно, с какой любовью написаны бытовые сцены в стихотворении «Золотым пшеном как божим даром»:
«На березе птицы песнь сложили
Хорошо на влажной мураве…
Бабы к озеру бельем спешили
Ребятня буршует на траве…»
Этот неологизм - «буршует» - отголосок "истинного и непреходящего", музыку которого не испортят «трелли» иных направлений поэзии, ведь эту музыку Любви хочется слушать всем.
Те, на кого нисходит поэзия репунсивности, становятся «восприимчивы к мудрости. Она пробуждает и обогащает самый ум человека, делая его вместилищем тысячи неведомых ему до этого мыслей» (Перси Б.Шелли).
И в завершение – еще один выдающийся пример любовной лирики Эдуарда, комментарии к которому просто излишни («Если вдруг займеться сердце рано по утру»):
Если вдруг займеться сердце рано по утру
Есть проверенное средство как унять хандру
Про родимую станицу вспоминаю я
Где красавица , девица ждет меня моя
Я вернусь , сверкая бляшкой на своем ремне
Даже встречная дворняжка улыбнется мне
Путь укажет дым печурки над моей избой
В ноги кинеться дочурка шумною гурьбой
Хоть и плакать не серьезно в возрасте моем
Горлом в коме встанут слезы , видя отчий дом
Нет родимее пената , чем где рос , мужал
Дом родной меня в солдаты стоном провожал
Все осталось как и было , все как у людей
Только крышу покосило от косых дождей
То что крышу покосило - это не беда
Все путем мужская сила в доме есть когда
Попрошу смолы у ели , заберусь на верх
И смолой замажу щели , станет лучше всех
И красавица , девица за мои труды
Поднесет мне коромысло , полное воды
А когда наступит ночька , сядем у реки
Будем слушать , как стрекочат в чаще светлячки
И домой вернувшись вместе , стоя на крыльце
Я найду губами перси на твоем лице
Эдуард Шляпников пришёл в 21 век - век русской поэзии - напомнить и, более того, - возродить ценности истинной высокой смысловой поэзии, предназначение которой – «неизменно давать людям всё наслаждение, какое они способны испытывать; оставаться всегда светочем жизни, источником всего прекрасного, источником всего прекрасного, благородного и истинного, что ещё может существовать в годины мрака» (Перси Б.Шелли)
Владимир Морж
МОРЖОВОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
Творчество Эдуарда Шляпникова не выходит из моей головы уже более полугода. Я вычитывал его тексты, раздумывал над ними, впитывал, и все это время творческий зуд требовал выхода эмоциям. Но писать критическую статью обычным языком не хотелось.
Решение пришло после обсуждения стихов и прозы Шляпникова с Сарой Бернар ().
Идея возникла внезапно и бесповоротно: использовать критический язык, разработанный известным критиком Нателлой Климановой ().
Невозможно отделаться от мысли, что этот язык будто специально создан для популяризации творчества Э.Шляпникова.
Некоторым может показаться, что многие слова и их сочетания просто скопированы из работ Нателлы. Но это не совсем так. Используются готовые терминологические формулы, которые разработала и любезно предоставила Нателла на своих страницах. И несмотря на то, что некоторые устоявшиеся в лексиконе Нателлы фрагменты использованы без кавычек и ссылок (иначе пришлось бы и без того сложноватый для восприятия текст загромоздить сплошными пояснениями и различными трактовками), считаю вполне допустимым их использование для представления различных сторон творчества других авторов (разумеется, не всех). С другой стороны, использование формулы Е=МС^2 безо всяких ссылок - это лишь молчаливое признание первенства всем известного физика.
Считаю, что на самом деле в этом эссе незримо, духом, ангелом-хранителем и отчасти вдохновителем присутствует Нателла Климанова, которую мы просто скромно постеснялись пригласить для участия в проекте, и которую авторы безразмерно благодарят за тот вклад, который она внесла в разработку новейшего критическо-литературного языка.
На снимке - фото Э.Шляпникова, взятое с его страницы.
********************
Сара Бернар, Владимир Морж
«Если хотите знать, то чем привлекают анекдоты народ, а?
А именно тем, что в анекдотах используются приёмы психоделики.
Но кто-нибудь когда-нибудь об этом задумался, а?»
Нателла Климанова
В последнее время становится все более модным утверждать, что рефлексивная поэтика Пушкина является препятствием для понимания читателем сложной архитектоники и философии современных поэтический текстов, например, т.н. «психоделики». Апологеты «психоделики» для доказательства этого положения подтягивают тылы с философской поэтикой Тютчева, который якобы продолжил в своём творчестве традиции Ломоносова, и которая в своё время не получила должную оценку у современников и всегда была на аристократических задворках русской поэзии.
Подобные «мосты традиций» явно упускают из виду последние находки русских поэтов, что отразилось в репунсивности.
Репунсивность – это направление в поэзии (и шире – в литературе), построенное на интуитивном применении тщательно структурированной и точно сбалансированной системы приёмов реполингвистики в сочетании с широко применяемыми литературными средствами, совокупность которых обусловливает образование единого транстекстуального континуума, воздействующего на читателя таким образом, что при этом возникает эффект экспоненциального усиления восприятия текста, обусловленный увеличивающейся степенью сопричастности и повышенной направленностью семантического поля на читателя, сопровождающийся текстуально-индуцируемыми эмоционально-репологическими модуляциями у последнего, характеризующимися различными степенями продолжительности и интенсивности. Репунсивность широко использует такие приёмы, как взаимодействие и суперпозиция нескольких непараллельных смысловых и идейных пластов, микростуктурированную архитектонику, использование гиперреализма, эффекта нарушенного ожидания, сфокусированной экспрессии, суггестии и трансфиксии (не-экспрессивной формы реподелического воздействия на читателя), а также широкое привлечение трансцендентных концепций. Реповлияние текстов вызывает у читателя ступенчатое впечатление – от резкого отрицания до гомерической реакции. Замечательно, что воздействие, сходное по действию с веселящим газом, вызывается исключительно эмоционально-текстуальными средствами.
Родоначальником репунсивности в поэзии по праву является Эдуард Шляпников (ЭШ), совершенно незаслуженно находящийся на периферии современных литературных критиков и знатоков словесности. Впрочем, сам автор вполне осознает то, что опередил свое время: «Все с каждым годом я более и более понимаю, что родился в несвое время, и хотя даже здесь связал судьбу с службой в вооруженных силах, тем не менее чувствую, что лаконичнее бы пришелся ко дворам Древней Руси» («Дума о не своевременности», статья, М., 18 июня – 19 июня 2008г.).
Новаторство Шляпникова проявляется уже в тематике его произведений, которые пронизаны философией особого рода: это русская печаль и надломленность; это извечное беспокойство русского поэта о душе и мире, в котором далеко до идеала. И не то что идеала, а далеко до обычной нормальной жизни, технократичной современной жизни 21 века. Так, разоблачая либеральных ренегатов в политике, философии и литературе, произведения Шляпникова «зажигают волю уничтожать» «постыдные мерзости» во имя того идеала жизни, который раскрывается в гражданской лирике поэта.
Стихи посвящены самым актуальным вопросам времени: межнациональным конфликтам, службе Отечеству, гонке вооружения, обороноспособности государства, законопослушанию, дискриминации сексуальных меньшинств, проблемам ЖКХ, и так далее.
Чтобы понять и оценить глубину гражданской мысли и новаторства поэтических приёмов автора, нужно понять и вычленить матрицу из текста. Рассмотрим один из них («Коршун железный в небе висит...»):
Коршун железный в небе висит
Хмуриться жаркое солнце
Волга течет , обмывая гранит
Лишь золотиться оконце
В трюмах течет пробитая течь
Боеприпасы сыреют
Жаркая будет на палубе сечь
Стяг гордо реет на рее
Льдины ломая носом вперед
Судно стремиться на стрежень
Битвы сегодня не важен исход
Знаем , враг будет повержен
Бомба упала на абордаж
Значит , осталось не много
И на груди крестом патронтаж
Символ знамения Бога!
Интересный, в высшей мере насыщенный, плотный, образный текст, реальный в каждой букве, в каждом описании действительности бытия: следуя за пристальным взором Шляпникова, мы наблюдаем, как к предопределениям, тяготеющим над человечеством, присоединяется внутреннее предопределение, верховное ананке – человеческое сердце, и картина боя приобретает трагический и возвышенный характер, где присутствует гиперреальность другого драматического бытия, с затекстовой извечной идеей богоискательства и богоборства.
В первой строфе своего гениального произведения поэт с помощью художественно-выразительных приемов рисует гнетущую атмосферу ожидания: хмуриться (знаковый инфинитив!) жаркое солнце (вероятно, его закрывают зловещие, предгрозовые тучи или дымы пожарищ), плещеться, бурлить неспокойная река, высоко в небе парить мрачной птицей самолет – на беду всему разумному и мирному. И лишь где-то далеко, слабым, но жизнеутверждающим огоньком, свечой для одиноких путников, золотиться оконце. Откуда взялось оно посреди столь тягостного пейзажа? И вот тут читатель и испытывает тот же шок и удивление, что и сам автор от своей идеи – оказывается, оконце принадлежит борющемуся за жизнь кораблю, который, подобно умирающему животному, сражается за свою жизнь. Сражается до последней капли крови, ибо:
Жаркая будет на палубе сечь
Стяг гордо реет на рее.
Хочется отметить, что это место аллюзирует читателя на песню о великом русском крейсере «Варяге», до последнего стоявшем за честь российского флота и своей страны в целом. И тут мы встречаемся со своеобразным сочетанием социально-исторического и обобщенно-философского изображения реальности. Оно сказывается и в идейно-тематическом содержании произведения, и в трактовке отдельных образов. Ведь далее мы читаем:
Льдины ломая носом вперед
Судно стремиться на стрежень.
Да, непросто приходиться команде корабля - ведь против нее и силы природы, и коварный враг. Да, нелегок, а подчас и мучителен, путь идейных и нравственных поисков правды жизни. - Но судно все так же гордо и уверенно летить вперед, как и столетия назад, когда мужественные предки нынешних покорителей речных просторов рассекали безбрежные воды, выходя из-за далеких островов на стрежень, по водотоку.
Читая это место, как-то по-особенному проникаешься великой прозорливостью автора и его связью с родной русской литературой. И в то же время, трудно не вспомнить греческий миф об аргонавтах, с боями и испытаниями вернувших похищенный золотой запас страны на родину. – Удивительная актуальность и своевременность темы!
Очень даже уместно и понятно теперь, отчего здесь, в этом замечательном произведении, нарастающим крещендо звучат последние строки:
Бомба упала на абордаж
Значит, осталось не много.
В них Шляпников воплощает боль и страдания жертв распадающегося на части мира, предельным выражением общественного и нравственного уродства которого предстает в сознании поэта война – бесчеловечная бойня (что подчеркивает неологизм «не много»). Об этом свидетельствует завершающий аккорд:
И на груди крестом патронтаж
Символ знамения Бога!
Стихотворение небольшое по размеру и объёму, но, благодаря репунсивности и работе методов и ритмов репопсихологии, - текст приобретает, воистину, великолепный масштаб и размеры гениального, прозорливого произведения. Здесь, в конце, где поэт трансфиксирует мысль и трансцендентную идею произведения в неожиданном, ином ракурсе восприятия, становится виден активный, антивоенный вызов Шляпникова милитаризированному миру, призыв к демократической массе не отдавать жизнь в угоду тем, кто наживается на народном горе. Результат синтаксического эксперимента у ЭШ получился ошеломляюще удивительный. Когда автор гнёт и изменяет синтаксис привычных словосочетаний и его логику, то наяву начинает проявляться в языке иная реальность и НЕЧТО, которое можно отобразить только в поэзии. С помощью именно поэтических методов Шляпников напоминает о существующих социальных и нравственных нормах жизни, необходимости «жить по-человечески чисто, честно, весело», приближаясь к Творцу.
Тем не менее, гражданская тематика, героика несет в себе глубокий лирический подтекст. Наиболее ярко взаимосвязь войны и любви обозначена Шляпниковым в романсе «Слышишь звук как будто кто то»:
Слышишь звук как будто кто то
Свищет через щель в зубах?
Это с вражьих самолетов
Бомбы сыпят в пух и прах!
Словно гарпии над нами
Эти птицы пронеслись…
Маша черными крылами
Бомбы сбрасывая вниз….
Люди панике поддались
Побежали кто куда….
Только мы с тобой остались
Вместе раз и навсегда
Мы стоим руками взявшись
Среди дыма и огня
Ничего уже не страшно
Если любишь ты меня
Револьвер достав с кармана
Я стреляю наугад
Вижу , в облаке дурмана
Падает подбитый гад!
Через дым заря алеет
Сколько б не было врагов
Всех на свете одолеет
Настоящая любовь…
Разительную разницу между трансфинитной психоделикой Чёрного Георга и обличительной лирикой Эдуарда Шляпникова нужно просто почувствовать.
В то время, «цветастые Урги» Г.Черного «входят на улицу» (), Э.Шляпников пошёл иным путём, путём сгибения и огибания синтаксиса подобно цирюльнику, который мог скручивать из косички гвоздь.
Не смотря на противоречивость и нелогичность штампов, удивительным образом прорисовывается невероятная, фантастическая личность любящего (не побоимся этого слова) Солдата. В то же время, без всякого нажима автора и его повторов и декламации, в произведении слышится и воспринимается правдивость и реалистичность авторской интонации.
Солдат Шляпникова – не простой человек, он – с револьвером.
Солдат не прячется от вражьих самолетов, не ходит просто так по улицам, а стоит с Любимой на виду, на высоте развалин.
Всего шесть четверостиший в стихе, а впечатлений – масса.
У Шляпникова четырнадцать глаголов стоят рядом, среди них – «стоит» и «одолеет».
Невозможно не согласиться, что Солдат вышел улицу, чтоб победить смерть, спасти свой мирный мир.
Вокруг – паника, свист, гарпии, Маши, дым, огонь, а Герои стоят и защищают свою любовь, весь человеческий мир.
Этот подвиг Солдата, совершаемый во имя любви, был непростым. Можно сказать, что – страшный подвиг, потому что от такого подвига – щель в зубах, пух и прах, в который летят бомбы. Тут – настоящий жар, дым и огонь, но Солдат мира в человеческом мире своей стойкостью отстаивает – любовь!
Строки с анаколуфами («Свищет через щель в зубах», «Бомбы сыпят в пух и прах» и пр.) опять и снова повергают в изумление фантастической реалистичностью образа Солдата, который, несомненно, был в неизмеримом пространстве «среди дыма и огня», – то есть не в самом центре войны, а в неких пределах войны.
Так кто же этот Солдат?
Демон? Воланд? Ангел? Йодо?
Страшный Черный Дембель!?
Для автора Солдат – воплощение Любви.
После знаменательной борьбы Солдата и его возлюбленной враги пали «в облаке дурмана», а сквозь «дым заря алеет». Заметьте, Солдат стрелял не прицельно, а наугад – его рукой водила Любовь! И Герои с врагами один на один «остались вместе раз и навсегда» - анаколуф, который в репунсивности Шляпникова переворачивает смысл и Идею произведения и показывает, что Любовь победит даже одна на один с многочисленными, вооруженными до кончиков ногтей врагами!
Не об этом ли в своё время писал другой поэт 20 века Пастернак («Свеча горела»)?
Противоречие и нарушение логики – особый приём в репунсивности, который пока не имеет своего собственного названия, но который предпочтительно называть – "анаколуф Шляпникова"
О любви писали и мечтали не один век поэты разных поколений. Но, кажется, лишь в 21 веке Эдуарду Шляпникову удалось, экспериментируя в репунсивности и сгибая синтаксис русского языка до пружинной плотности, реально войти в соприкосновение с Любовью через слияние высокой Мысли и Идеи.
В результате мы видим шедевр русской современной поэзии 21 века.
Тема любви незаметно пронизывает все творчество Шляпникова.
В «В лесу кукушка полночь отбивает» высокое чувство возникает у Солдата даже к прекрасной изменнице родины:
«Но вот снаружи скрипнула калитка
Старушки дочь еды нам принесла
Лицо ее и милую улыбку
Я не забуду больше никогда...
…И прежде чем в меня попали пули
Я заглянул в ее прекрасные глаза
И понял я тогда , крича от боли
Она предательницею была!!»
Смерть и любовь – знакомые сюжеты, но ТАК передать их, как это сделал Эдуард, невозможно без принципов репунсивности. В этом репотексте ЭШ мощно сработал приём трансгрессии – переворота символичной идеи, воплощенной в страшной шокирующей роли неземной красавицы. Двусторонняя связь автора и читателя прослеживается по всему тексту. Автор созерцает проблему войны, иронизирует над ней и озаряется идеей прекрасного предательства. Мастерство автора при этом состоит в том, чтобы искусно удерживать внимание читателя на матрице текста, в котором точно просчитаны все методы и художественно-выразительные приёмы, включая использование трансгрессии и экспрессии. Всю эту работу с текстом мастерски проделывает Эдуард Шляпников, достигая при этом максимального воздействия на восприятие читателя.
Таким образом, текст ЭШ правдив и натуралистичен, гиперреален и символичен. Он насыщен символами-метафорами, эллипсами, плеоназмами и анаколуфами. В заключительной строфе работает приём трансгрессии, в результате чего происходит «двустороннее - авторское и читательское - выхождение за рамки обыденного мировоззрения, освобождение от мыслештампов, более глубокое понимание – через вчувствование – мира в себе и себя в мире.»
Да, тема любви «преследует» автора и читателя в патриотической и гражданской лирике Шляпникова. Как образно, с какой любовью написаны бытовые сцены в стихотворении «Золотым пшеном как божим даром»:
«На березе птицы песнь сложили
Хорошо на влажной мураве…
Бабы к озеру бельем спешили
Ребятня буршует на траве…»
Этот неологизм - «буршует» - отголосок "истинного и непреходящего", музыку которого не испортят «трелли» иных направлений поэзии, ведь эту музыку Любви хочется слушать всем.
Те, на кого нисходит поэзия репунсивности, становятся «восприимчивы к мудрости. Она пробуждает и обогащает самый ум человека, делая его вместилищем тысячи неведомых ему до этого мыслей» (Перси Б.Шелли).
И в завершение – еще один выдающийся пример любовной лирики Эдуарда, комментарии к которому просто излишни («Если вдруг займеться сердце рано по утру»):
Если вдруг займеться сердце рано по утру
Есть проверенное средство как унять хандру
Про родимую станицу вспоминаю я
Где красавица , девица ждет меня моя
Я вернусь , сверкая бляшкой на своем ремне
Даже встречная дворняжка улыбнется мне
Путь укажет дым печурки над моей избой
В ноги кинеться дочурка шумною гурьбой
Хоть и плакать не серьезно в возрасте моем
Горлом в коме встанут слезы , видя отчий дом
Нет родимее пената , чем где рос , мужал
Дом родной меня в солдаты стоном провожал
Все осталось как и было , все как у людей
Только крышу покосило от косых дождей
То что крышу покосило - это не беда
Все путем мужская сила в доме есть когда
Попрошу смолы у ели , заберусь на верх
И смолой замажу щели , станет лучше всех
И красавица , девица за мои труды
Поднесет мне коромысло , полное воды
А когда наступит ночька , сядем у реки
Будем слушать , как стрекочат в чаще светлячки
И домой вернувшись вместе , стоя на крыльце
Я найду губами перси на твоем лице
Эдуард Шляпников пришёл в 21 век - век русской поэзии - напомнить и, более того, - возродить ценности истинной высокой смысловой поэзии, предназначение которой – «неизменно давать людям всё наслаждение, какое они способны испытывать; оставаться всегда светочем жизни, источником всего прекрасного, источником всего прекрасного, благородного и истинного, что ещё может существовать в годины мрака» (Перси Б.Шелли)
31 янв. 2013
Гениальные стихи, текст песни, исполняемой А. Новиковым.
Актуально!
На бану московском, где полмира,
Где часы, минуты не милы,
Бубушка-майданщица Глафира
На доверье дергала углы.
А ещё гадала на судьбину,
Но не лично каждому она
Дай-ка, что-ли стиры пораскину,
Расскажу, что ждёт тебя страна.
Припев:
Старая воровка, вокзальная медуза
Нагадала точно, как за три рубля -
Разлетятся клочья Советского Союза,
Вот тогда и наши станут у руля!
Очень уважали бабу Глашу
гопы, мусора и фраера .
Коли тусонёт судьбину вашу,
Тут уж не изменишь нихрена.
Угол вертонёт, да прослезится
Вроде виновата без вины,
А потом на стирах разразится
Прямо в адрес матушки- страны.
Нет в помине бабушки Глафиры,
На бану разбоя не творят.
Но чудные воровские стиры
Оказалось правду говорят!
У руля внучата - в пух и перья
На хрустально глянцевом бану,
Как когда-то Глаша на доверье
Вертанули целую страну!
Припев
Старая воровка, вокзальная медуза
Нагадала точно, как за три рубля -
Разлетятся клочья Советского Союза,
Вот тогда и наши станут у руля!
Станут у руля!
Станут у руля!
Стали у руля!
Актуально!
На бану московском, где полмира,
Где часы, минуты не милы,
Бубушка-майданщица Глафира
На доверье дергала углы.
А ещё гадала на судьбину,
Но не лично каждому она
Дай-ка, что-ли стиры пораскину,
Расскажу, что ждёт тебя страна.
Припев:
Старая воровка, вокзальная медуза
Нагадала точно, как за три рубля -
Разлетятся клочья Советского Союза,
Вот тогда и наши станут у руля!
Очень уважали бабу Глашу
гопы, мусора и фраера .
Коли тусонёт судьбину вашу,
Тут уж не изменишь нихрена.
Угол вертонёт, да прослезится
Вроде виновата без вины,
А потом на стирах разразится
Прямо в адрес матушки- страны.
Нет в помине бабушки Глафиры,
На бану разбоя не творят.
Но чудные воровские стиры
Оказалось правду говорят!
У руля внучата - в пух и перья
На хрустально глянцевом бану,
Как когда-то Глаша на доверье
Вертанули целую страну!
Припев
Старая воровка, вокзальная медуза
Нагадала точно, как за три рубля -
Разлетятся клочья Советского Союза,
Вот тогда и наши станут у руля!
Станут у руля!
Станут у руля!
Стали у руля!
01 фев. 2013
Трансгрессия...
Там спорынья цвела в бровях
Чесалась как от мандавошек
А жмыха урожай в полях
Стучался в силуэт окошек
Девчонка кинулась гурьбой
И у-бала коромыслом
Оно наполнено водой
Как будто стих наполнен смыслом
Все было просто з--бись
На нас напала амбразура
Но вдруг откуда не возьмись
Возникла форума цензура...
Там спорынья цвела в бровях
Чесалась как от мандавошек
А жмыха урожай в полях
Стучался в силуэт окошек
Девчонка кинулась гурьбой
И у-бала коромыслом
Оно наполнено водой
Как будто стих наполнен смыслом
Все было просто з--бись
На нас напала амбразура
Но вдруг откуда не возьмись
Возникла форума цензура...
01 фев. 2013
Как человек и как филолог я довольна разгромом Шляпникова, но как женщине и как матери мне его жалко..Но как врач и как санитар русского леса даю ему жесткие рекомендации - найух в пляжу!
Эксперт, риэлтор, АН Маяк, Москва
+79166906549 консультации бесплатно
+79166906549 консультации бесплатно
01 фев. 2013
Наталья Гусева писал(а):ДядьВася писал(а):Начну с подписей форумчан
Мужики прямы, как рельсы
Да чего с них, право, взять ?
Им машина – чтобы ездить,
А метла – чтоб подметать.
Шляпа – чтоб не мёрзли уши.
Сумка – чтоб еду носить.
Рестораны – чтобы кушать.
Сигареты – чтоб курить.
Не понять без подготовки,
Почему я по утрам
В гараже, а не в бытовке
Свой паркую метлоплан.
- Что ж ты бабушка Яга
Голая летаешь
Или старая карга
Ты закон не знаешь
- Ты видать ослеп, Кощей
Это платье Эро
Невидимка вообще
Супермодельеро
- Всё с тобой понятно, блядь
Плохо быть не зрячим
Ты его хотя б погладь
Утюгом горячим
1.02. 2013.
Последний раз редактировалось ДядьВася 01.02.13, 11:19, всего редактировалось 1 раз.
01 фев. 2013
Всё. Развенчали Кумира! 
Но у меня есть запасной!
Патриотическое:
Переливчатый пулемет
Валера Знаменский
Мы шли в атаку. Не шутя.
Не зная жалости и злости.
Нас было двадцать. Как котят,
Косило нас, ломая кости.
Отважен враг, отважны мы,
Рванем вперед, теряя силы,
Пока на жниве бороны
Снарядом нас не подкосило.
Лишь добрый друг мой, пулемет,
Переливаясь трелью звонко,
Уснуть врагам все не дает.
Стреляя по сторонкам.
Он для меня последний шанс,
Волшебный ключ для жизни двери.
И не сравнить любой романс
С его раскатистою трелью.
Переливайся, пулемет,
Врагов отряды разгоняя!
Мы победим! И песнь споет
Мой друг над трупом негодяя.
И лирическое:
Мурава
Валера Знаменский
Блистая муравой ложился снег на плечи мне.
Сверкало зарево огня на теплой раме.
Как жаль, что песнь моя воскликнута снегами,
Воспета лишь печалью на Двине.
Перстами, дланью был богат твой взор,
Смешаясь с тенью облачной тиши.
Лишь в дымке тихой полуночных гор
Остался огонек. Ты друг, ему пиши!
Но у меня есть запасной!
Патриотическое:
Переливчатый пулемет
Валера Знаменский
Мы шли в атаку. Не шутя.
Не зная жалости и злости.
Нас было двадцать. Как котят,
Косило нас, ломая кости.
Отважен враг, отважны мы,
Рванем вперед, теряя силы,
Пока на жниве бороны
Снарядом нас не подкосило.
Лишь добрый друг мой, пулемет,
Переливаясь трелью звонко,
Уснуть врагам все не дает.
Стреляя по сторонкам.
Он для меня последний шанс,
Волшебный ключ для жизни двери.
И не сравнить любой романс
С его раскатистою трелью.
Переливайся, пулемет,
Врагов отряды разгоняя!
Мы победим! И песнь споет
Мой друг над трупом негодяя.
И лирическое:
Мурава
Валера Знаменский
Блистая муравой ложился снег на плечи мне.
Сверкало зарево огня на теплой раме.
Как жаль, что песнь моя воскликнута снегами,
Воспета лишь печалью на Двине.
Перстами, дланью был богат твой взор,
Смешаясь с тенью облачной тиши.
Лишь в дымке тихой полуночных гор
Остался огонек. Ты друг, ему пиши!
01 фев. 2013
Алексей(cian.ru) писал(а):http://www.proza.ru/avtor/kind8
Вот зря смеётесь, между прочим. Человек пишет от души. Плохо, но искренне.
01 фев. 2013
Наталья Гусева писал(а):Алексей(cian.ru) писал(а):http://www.proza.ru/avtor/kind8
Вот зря смеётесь, между прочим. Человек пишет от души. Плохо, но искренне.
Ну если честно, то второй это скорее всего тролль. Троллит первого. А первый похоже действительно искренний больной ребенок.
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 4 гостя
